Взято здесь -
http://www.kulichki.com/moshkow/MEMUARY ... onvoi2.txt
************************************************
О.А. Андреев
ТАЙНА ФЕВРАЛЯ 1944 г.
На север я попал в конце 1943 г., когда с командой из шести человек под началом главстаршины прибыл из Москвы в Мурманск.
Страшную картину в то время представлял город, особенно его главный проспект - гордость мурманчан. Справа и слева и вдоль всего проспекта торчали остатки стен с зияющими глазницами разбитых оконных проемов, а то просто из кучи мусора, кирпича и каких-то искривленных металлических балок, высоко в небо простирались обгоревшие тру-бы-дымоходы в переплетении электрических проводов, и казалось, что это не проспект, а какой-то изначальный хаос. Лишь один дом, каким-то чудом уцелевший, напоминал о погиб-шей цивилизации. Таковы были действия немецкой авиации.
Наконец я в Полярном - главной базе Северного военно-морского флота. В ожидании пришлось нести службу во флотском экипаже.
Помню, во время дежурства по камбузу, когда наступило затишье между прошедшим завтраком и предстоящим обедом, когда коки только еще колдовали у плиты, у меня выда-лась свободная минута, и, стоя у столовой, я любовался нижней частью города.
Изумительное впечатление производил Полярный: внизу бухта, далее Екатерининский остров, местами покрытый снегом, справа и слева проходы в Кольский залив и снова воз-вышающийся берег с различными морскими службами. Левее по берегу стадион и штаб флота, справа за ним Дом культуры, а внизу подо мной причал и циркульный дом, гордость Поляр-ного. Все это находилось в окружении заснеженных сопок на фоне сумрачного неба. Было очень серо, лишь вода бухты черной плоскостью резко выделялась в этой красивой серо-сти, да несколько боевых английских кораблей с флагами расцвечивая еще больше оживляли бухту. Неожиданно из-за пригорка со стороны нижнего города раздалась непонятная мело-дия: играл аккордеон, ему вторили рожки; и эту музыку иногда глушила сирена. Но вот появилась группа ряженых. Впереди шагал полураздетый человек, гордо поднявший голову в терновом венке из карликовой березы, он был покрыт белой простыней-саваном. В правой руке держал высокий посох- крест, и казалось, фигура эта не идет, а плывет по засне-женной дороге. За ним вышагивали двое, тоже в белых простынях, а на спине у каждого были крылышки. Очевидно, вся троица представляла Христа и ангелов. Далее, тяжело пере-ставляя ноги, двигался робот. Большие картонные коробки из-под пива были надеты на но-ги, туловище, руки, а коробка с прорезью для глаз венчала голову. Вдоль туловища, по краям ящиков, были подвешены металлические банки с пивом, которые он снимал с себя и угощал матросов. Следом шли музыканты: аккордеонист в несуразной шляпе и двое рожечни-ков в балахонах. За ними 10 человек, также ряженых. Заканчивал шествие пират в огром-ных сапогах и с черной повязкой на правом глазу. Держа в руках переносные кузнечные мехи, на конце которых была сделана сирена, он иногда, работая рычагами, заставлял ее пронзительно выть. Англичане пели, плясали, веселились, что-то кричали и потребляли баночное пиво.
Кок Володя, вышедший покурить, весело сказал: "Во, смотри, кореш, как веселятся союзнички! У них сегодня Рождество, 25 декабря". Ряженые постепенно приблизились к нам. Робот, кое-как сняв с себя несколько банок с пивом, протянул их нам, при этом сказав что-то по-английски. Из его слов я понял, что он предлагает выпить за победу и "Гитлер капут". Мы с Володей воспользовались его тостом. Подошли еще четверо ряженых, и наша компания, верная союзническому долгу, пила за победу и "капут Гитлер".
Музыка наигрывала что-то веселенькое, было приятно в рождественский день отклю-читься от полыхавшей рядом войны. Англичане еще раз угостили нас пивом и сигаретами и двинулись дальше. До позднего вечера они веселились, прохаживаясь по городу, любезно угощали наших матросов пивом, дружески хлопали их по плечам, приговаривая: "Гитлер ка-пут".
В начале января, получив назначение на морскую батарею острова Кильдин, я прибыл туда и приступил к службе комендором. Служба была напряженной, часто по готовности No 1 находились подолгу у орудий, встречая и провожая конвои.
В конце февраля 1944 г. (как установлено, 25 февраля) была сыграна тревога, мы заняли у орудий свои номера, в это время большой караван судов медленно приближался к Кольскому заливу. Орудия заряжены. Арттелеграф держит стрелку "Товсь". Проходит часа два, пока суда втягивались в Кольский залив, а когда оставались четыре транспорта, как-то неожиданно сопровождавший их английский эсминец делает отворот влево и через минуту на наших глазах разваливается, прорезанный огромным столбом воды и пламени. Ко-рабль стал тонуть, и за несколько минут обе его половины исчезают в пучине Баренцева моря. Видно, накануне немецкая подводная лодка пробралась через Кильдинскую салму и залегла, затаившись до удачного момента атаки. Нападение было произведено на хвостовую часть конвоя, чтобы легче было удрать.
Мы еще долго находились при орудиях и следили за тем, как наши противолодочные корабли квадрат за квадратом бомбили большую акваторию входа в Кольский залив, а когда последовал отбой, разгоряченные увиденным, продолжали вести разговор о случившемся.
Прошло с час, как огромное пятно солярки прибило к острову, и бедные птицы - чай-ки, нырки, крачки - жалобно попискивали не в состоянии взлететь, так как пропитанные соляркой крылья не раскрывались. Потом на берегу мы много находили их трупиков.
Глянув в окно кубрика, кто-то из нас заметил, что к берегу прибыло несколько гоф-рированных металлических понтонов, сорванных с эсминца. Обследовав их, мы обнаружили банки с НЗ (неприкосновенный запас). Здесь же были банки с питьевой водой. Нам, моло-дым, да и пожилым матросам, было интересно, какое НЗ у англичан. Вскрыв банки, обнару-жили галеты, шоколад, какао с сахаром в брикетах и баночки с пимиканом (лососевое су-шеное мясо с орехами). К нашему однообразному матросскому пайку это было неожиданным гостинцем, и как приятно по утрам позже было пить какао с пайковым хлебом, намазанном пимиканом.
Мы сидели в кубрике и с наслаждением пили какао вприкуску с шоколадом. Да, сладо-стей было много, но мы тогда на это не обращали внимания и не слышали о "белой смер-ти", а если бы кто-то сказал нам о вреде сахара, то мы его просто высмеяли бы, памя-туя, что сахар для человека всегда составлял радость.
Пришел командир огневого взвода и худощавый лейтенант. Пока он раздевался и под-саживался к столу, пока вволю сыпал в стакан какао и мазал пимиканом хлеб, мы стояли и ждали, когда лейтенант, насладившись угощением, улыбнется, хотя по природе своей он был строго официален и редко бывал добродушен.
Сейчас же он обратился к командиру первого орудия, назвав его просто Саша, и при-казал выделить пять человек матросов на КП, где их будет ждать капитан-лейтенант из "Смерша".
Благодушие лейтенанта и "Смерш" - что-то для нас непонятное. Через несколько ми-нут мы пятеро, растянувшись цепочкой по узкой каменистой тропинке у подножия мыса Бык, спешили и высказывали различные догадки, зачем понадобились "Смершу". Капитан-лейтенант уже ждал нас. Мы поздоровались и уже вшестером двинулись дальше. Пройдя КП и спустившись по камням и обломкам скал к воде, мы оторопели: на волнах в небольшой ла-гуне бились о берег трупы шести английских утонувших матросов. Лица их были обезобра-жены синяками. Страшные желто-синие разводы на замерзших лицах делали их какими-то фантастическими. У двух были выпучены глаза, и смотрели эти двое в небо, как бы призы-вая Всевышнего в свидетели. Судя по темным комбинезонам и широким поясным брезентовым ремням, эти шестеро относились к машинной команде затонувшего эсминца. С трудом выта-щив их на прибрежные камни, мы долго стояли и смотрели на наших союзников, таких же молодых парней, как и мы, и кто знает, подумал каждый из нас, какова же наша судьба в дальнейшем. Капитан-лейтенант приказал обследовать трупы. В карманах комбинезонов ни-чего не было, но где что-то находилось - были широкие брезентовые пояса с несколькими карманами. Кое-кто обнаружил английскую мелочь, авторучки, спички и сигареты. Я же на-шел у рыжеватого англичанина портмоне, где находились три фунта и мелочь, да в рамке под прозрачной пленкой фотография погибшего размером 5x7 см. На ней удалой матрос, его жена в красивой подвенечной фате, далее родные и священник, выходящие из церкви, на-верное, бедолага совсем недавно женился. Трофеи наши никакой ценности не представляли, так как не было ни стратегических, ни политических и экономических данных, которые ин-тересовали капитан-лейтенанта. Все найденное он отдал нам. Так у меня оказалось порт-моне со всем содержимым. По возвращении домой я отдал портмоне брату. Мы, разобрав площадку под самым мысом, выровняли ее с большим трудом, уложили трупы один к одному и заложили камнями. Верхнюю часть могилы обсыпали мелким камнем, что создавало как бы плиту, на которую положили две английские фуражки, чудом уцелевшие на головах матро-сов, и по трое встали по краям могилы. Капитан-лейтенант достал свой безотказный пис-толет, поднял вверх, Леха Туркин взвел и поднял автомат, и три очереди-залпа были по-минками погибшим союзникам.
Прошло около 50 лет с того трагического события, для истории срок небольшой, но для человечества - два поколения. И сегодня, когда представилась возможность, я должен сказать о случившемся; о том захоронении, где лежат без отпевания мои товарищи и союз-ники. Безгрешные их души ждут своего часа предстать перед Всевышним. Два поколения не знают о месте захоронения их отцов, сыновей, мужей и братьев. Пусть знают, что их род-ные, прижавшись друг к другу, лежат заложенные камнями под мысом Бык острова Кильдин, который был свидетелем гибели эсминца "Махратта" и является бессмертным памятником им.
************************************************
Интересно было бы посмотреть, может сохранилась могила?