Давно хотелось, судари мои, обратить свои воспоминания на такую немаловажную деталь нашей жизни на СеверАх, как гостиницы. И не просто гостиницы, а гостиницы славного города Мурманска. Или, как тогда говорили - МурмАнска.
Хочется напомнить всем бывшим служивым, что одной из сторон тогдашней нашей службы были командировки. По каким только делам и в какие только места мы не ездили. Начиная от дел сугубо служебных, ну там, подведение итогов, получение имущества, вооружения, личного состава, угля, ГСМ, опять же продуктов. Особо выделю командировки за деньгами. Некоторые недалёкие и не нюхавшие пороху граждане называли эти деньги штатским словом – «получка». Однако среди нас таких нет! Среди нас этот «презренный металл» носил гордое и чёткое название (как и положено среди людей в погонах) – «денежное содержание».
Особо выделялись командировки по перевозке фотоконтроля. Тут необходимо небольшое пояснение. Когда славные воины-ракетчики ПВО, охраняя священные и неприкосновенные рубежи, несут боевое дежурство или ведут боевую работу по возможному нарушителю, а также при тренировках по своей авиации, то включаются «средства объективного фотоконтроля». В жизни это обычный фотоаппарат, которым снимают индикаторы офицера наведения. Стреляли-то мы «понарошку». Хотя иногда зудело. Доставали нас тогда здорово всякие «большие и малые рыбы», «дрофы», и даже «Марияты». Тут много историй и воспоминаний. Вас, друзья мои, отсылаю к моему товарищу по службе, Николаю Савицкому. Он вам расскажет и про объективный и про субъективный контроль. А если попросите, то и про многое другое. Но я отвлёкся. Мы ведь говорим о гостиницах, если кто забыл.
Итак. Гостиницы мурманские. Почему спросите Вы меня именно мурманские? Есть ведь ещё Полярный, Североморск. Про Полярный говорить не буду. Кто там был в конце 70-х, помнит вечную грязь, облака пара над коммуникациями и т.п.. Складывалось ощущение, что после войны о городе просто забыли и оставили на потом. Североморск – город хороший. Но там же - штаб флота. А стало быть, куча всяких лощёных военных специалистов, от взгляда на которых начинаешь чувствовать свою неполноценность и никчемность и которые считают своим долгом остановить тебя и за что-нибудь выдрать. То за сапоги, то за шинель, то за сумку, а может и за то, что вообще выбрался со своих островов и пугаешь приличную публику. Ну в общем был бы человек…
Нет, только Мурманск представал оплотом усталого путника, выпавшего после ночи в пароходном ресторане на причал. Только Мурманск ласково обнимал и военмора, и ПВО-ошника, и пограничника, и друга-летуна. И обещал принять всех, невзирая на ранги, звания, заслуги. Принять, и отдать всё, что накопил за время нашего долгого отсутствия. И блага цивилизации, и общение людей, и ласку женщин. Ах, эти мурманские женщины…Так, назад, это уже другая история. Прошу простить, вечно уводит меня в сторону.
В году 1979-м, мне с моим хорошим товарищем, Сашей Страшны/м, было приказано отвезти фотоконтроль в штаб бригады. Ну, то есть, вёз он, а я - так, по каким-то другим делам. Выглядели мы как положено лейтенантам, строго, молодцевато и где-то не без военного шика. А у Саши был даже пистолет (фотоконтроль идёт под грифом «Секретно»). Снялись мы с парохода, сгоняли в Полярный, сдали фотоконтроль и рысью обратно. На катере вернулись в Мурманск, вышли на причал Морвокзала и поняли, что мы - в городе. Нет, вот так – в ГОРОДЕ! Надо где-то остановиться. И вот тут оказалось, что нас собственно никто и не ждал. Во всех гостиницах мы слышали твёрдое и непреклонное «МЕСТ НЕТ!». Но мы ведь были не просто лейтенантами, а лейтенантами с острова. И слово «нет» нас не могло остановить, а даже совсем наоборот, толкало на подвиг. И тогда мы дёрнулись в гостиницу «Интуриста» - «Север». Заинструктированы мы были насмерть, твёрдо знали, что каждый второй, а может и первый встречный в «Интуристе» - шпион, провокатор и скрытый диверсант. Но дело, то к ночи. На дворе зима. И, замечу, не нынешние сопли, а вполне арктическая зима. Военная форма одежды, смею напомнить, трудно приспособлена для существования в условиях Севера. А равно как и в других условиях. Мы с Саней ещё раз проверили себя на знание руководящих документов, положения Уставов (особенно караульной службы), спрятали подальше партбилеты, удостоверения личности и мысленно повторяя обязанности военнослужащего, находящегося в городском отпуске, вошли внутрь.
Два лейтенанта, в портупеях, сапогах, при портфелях, при оружии, хоть снимай про нас учебное кино «Молодой офицер – образец строевой выправки». Подходим мы уверенным шагом к стойке и ничтоже сумняще заявляем, что нам нужно два отдельных номера, ну в крайнем случае – один двухместный, но отдельный. При оружии мужчины, ясное дело!
Надо отдать должное, администратор не повела бровью. Думаю, на своём богатом жизненном пути она и не таких перцев видела. Женщина была при всех достоинствах. Приподняла она бровь и, не разжимая губ, сказала: «Ребята, быстро отсюда на выход».
Но нас, кильдинцев, так просто на фу-фу не возьмёшь. Строго глядя, хозяйке «отеля» в глаза, боковым зрением отслеживая возможность провокаций и готовясь их пресечь тут же, на корню,мы повторили свою просьбу, но добавив металла в голосе. Тогда не меняя выражение лица, лучась доброжелательностью, она пригласила нас пройти с ней в какую-то подсобочку. Там нас спросили, не страдаем ли мы наследственным идиотизмом, дибилизмом, и ещё каким-то – измом. Спросили нас также, отчего мы не подъехали на танке и не устроили небольшой показательный бой, и ещё что-нибудь из популярной воскресной программы «Служу Советскому Союз!». Всё это говорилось очень симпатичной женщиной, не снимая улыбки с лица (выучка). Одним словом поняли мы с Сашей, что придётся идти нам либо в комендатуру, либо на вокзал.
Но не тут-то было. Посмотрев на наши, потерявшие лейтенантское нахальство лица, она велела нам ехать в комендатуру, там сдать оружие и возвращаться обратно.
«Положу вас до утра в бойлерной»,- сказала спасительница.
«Парни, снимите вы свои ремни, - добавили вслед нашим спинам она.
Ясное дело, женщина. Что она понимает в военной неброской и суровой красоте?
Потом, ночью, угощала нас чаем, мы узнали, что замужем она за военным моряком. И служат они здесь, на СеверАх давно. И спасала она нас в последующем в своей гостинице неоднократно. И огромная благодарность ей за это!
Но командировка наша одной ночью не закончилась. Утром мы разбежались по своим делам. А вечером надо что-то искать. Наткнулись мы на гостиницу КЭЧ. Там нас и приютили. В номере на двенадцать коек. Кого там только не было… Мы появились как раз к моменту, когда общими усилиями был накрыт стол. Лежала фляжка с шильцем, стояла пара банок тушёнки из пайка, банка пайковой же ставриды (куда же без неё), ну и конечно, сало. То есть отличный стол, без выпендрёжа и гламура. Что такое гламур, мы тогда не подозревали. Хотя и были мы офицерами молодыми, но лейтенантами уже опытными. А стало быть, вклад наш скромный в общий стол был признан подобающим.
О, эти столы в военных гостиницах! Сколько за ними говорено-переговорено. Сколь много мы узнавали и черпали полезного для себя в обстановке всеобщего «одобрямса». А сколько совершенно правдивых историй рассказывалось. А сколько опыта передавалось, куда ходить можно, а куда не стоит. Я думаю, все вы вспомните и поправите рассказчика, коль он, не со зла, в чём-то отклонится от истины.
Надо сказать, что за стенкой, в соседнем номере (правда, двухместном) остановилась молодая пара. К старлею-военмору приехала его молодая жена. Пара была на загляденье!
Даже чем-то из домашнего нас угостили.
Но понемногу дело шло к ночи, капитан-связист предложил закругляться, тем более назавтра у всех дела. На том и порешили. Улеглись, вырубили свет, кто-то уже засопел. И тут за стенкой у молодой пары началось ритмичное постукивание по батарее отопления, переходящее в хороший стук. Сна как не бывало. Двенадцать человек начали ждать и даже давать советы. Что характерно, никто не возмущался. Все понимали. На предложение одного несознательного военного пойти и прекратить «это безобразие», наш пожилой капитан заявил, что он лично наваляет по ушам за такие действия. Так мы и заснули под убаюкивающие постукивание придвинутой к батарее чужой кровати.
А наутро на морвокзале были взяты билеты на пароход и на следующий день мы уже были на своём острове. Остались лишь воспоминания. В основном хорошие. С ними было легче нести нелёгкую, но благородную и такую нужную (по крайней мере так говорили) службу.
И Вам, всего хорошего! И держите себя в руках.
_________________ Борис Комаров. 6-й зрдн. Возврат. 1978-1983 г.г.
|