Я уже и не помню, а в разросшемся форуме сразу и не найти, есть где-то ссылка на нижеприведенный материал.
Я писал несколько раз в Марийскую Правду с просьбой помочь найти Кузьму Васильевича, но все впустую...
Кузьма-дальномерщик
О Северной Ледовитом океане я и мои сверстники были наслышаны с детских лет. После уроков мы самозабвенно играли в папанинцев, вместе со взрослыми остро переживали за попавших в беду челюскинцев. Но, конечно, и думать не думали, что через несколько лет сами окажемся в этих широтах, что нам доведется побывать и на Новой Земле, и в Архангельске, и на Соловецких островах, бороздить просторы Баренцева и других морей, увидеть живых моржей, ловить на крючки треску, пикшу и камбалу.
В 1944-м мне еще не исполнилось и семнадцати лет, когда пришла повестка из военкомата. Куда повезли нас в вагоне-теплушке, никто не знал. Знали только, что на войну.
Ее ненасытная пасть уже поглотила моего отца и старших братьев. Отец, Василий Ефимович, погиб на Курской дуге. От брата Ивана, призванного в армию в 1939 году, в войну мы получили всего одно письмо. Погиб. Николай приезжал после ранения, побыл дома два месяца, чуть поправил здоровье - и снова на фронт. А оттуда уже не вернулся. Брат Арсентий приехал домой без ноги и умер от полученных тяжелых ран. Выходит, я призывался на замену отцу и братьев.
Дома оставалась мать, Татьяна Гавриловна, на руках у которой было еще шестеро, и старшему, Митрофану, исполнилось только 14 лет.
...Привезли нас в Мурманск, который был полностью разрушен. В поселок Роста, что в семи километрах от города, шли пешком. Несмотря на то, что была ночь, по обочинам дороги стояли люди, многие плакали, глядя на то, как нас "гнали на войну". Тогда мы еще не знали, что началось освобождение Советского Заполярья от немецко-фашистских захватчиков.
Потом мы плыли по Баренцеву морю на американском транспорте "Либерти" к острову Кильдин, расположенному напротив знаменитого полуострова Рыбачий. Сопровождали нас малые и большие "охотники". Торпедные катера время от времени вырывались вперед. Тральщики очищали дорогу от мин.
Почти все мы видели военные корабли впервые, "большую" воду - тоже. Хотя я и вырос на берегу Волги, но и мне было страшно. Началась качка. Кое кто не выдерживал, выскакивал на палубу. Но оттуда выпроваживали вниз, в трюм. В то время вражеские подлодки еще рыскали по Баренцеву морю, и командиры нас берегли. И то сказать, на батареях Кильдина, где предстояло служить новому пополнению, к тому времени осталось по несколько человек - большинство "стариков" ушли освобождать Заполярье.
После кратковременной учебы по курсу молодого краснофлотца мы прибыли на 195-ю батарею береговой обороны Кольского оборонительного рубежа. Я стал дальномерщиком-стереоскопистом. И начались военные будни. Вскоре мы уже по силуэтам узнавали самолеты и корабли противника. Немцы нападали на караваны союзников, которые мы защищали. А караваны шли до конца войны, и охота на них не прекращалась.
Помню март 1945-го. Очередная вражеская атака. Мне, дальномерщику, хорошо видно, как загорелся один транспорт союзников. По какой-то причине выскочила наверх немецкая подводная лодка. Я доложил об этом командиру взвода управления. Через несколько дней газеты сообщили: эсминец "Карл Либкнехт" потопил немецкую подлодку. Способствовало ли тому мое сообщение - не знаю. Но после появления заметки во флотской газете "На страже Советского Заполярья" к нам на батарею прибыл представитель командования Северного морского рубежа и поблагодарил отделение дальномерщиков за добросовестную службу.
Приходилось спасать и своих. Однажды днем самолет "Каталина", несший дежурство над Баренцевым морем, резко пошел в пике и врезался в море. Я видел в дальномер, как барахтались в воде пилоты. Срочно сообщил об этом по команде. Вскоре из губы "Зеленцы" вышли торпедные катера и подобрали тонувших. Все ли пилоты спаслись - сказать не могу.
Об окончании войны я узнал на батарее вторым. Первым был радист Сергей Гроев, он и позвонил мне по телефону. Я в то время стоял на вахте. Разбудил дальномерщиков, все побежали в радиорубку и на радостях качали друг друга.
В 1946 году в числе других моряков-североморцев меня направили в Германию принимать корабли для Северного флота. Ехали мы поездом через Кенигсберг, Пилау и другие города. В Киле приняли трофейный вспомогательный корабль. Немцы называли его "Юрдинген". На борту нас было 60-70 человек. И вот представьте: довольно продолжительное время вместе жили и плавали вчерашние противники. Немцы учили нас осваивать сложную технику. Сведенные в одном корабле волею обстоятельств, мы делились с ними всем, чем могли. По-другому было нельзя.
Корабль стал называться "ПМ-12-52". На нем мы бороздили воды Балтийского, Норвежского, Северного, Баренцева морей.
Потом нас подчинили минно-торпедному отделу Северного флота. Летом плавали в Белом море. Обеспечивали торпедами во время летних учений подлодки, торпедные катера, эсминцы. Часто бывали в городе Молотовске (ныне - Северодвинск). Он был закрытый. Почему - нам не объясняли...
Память часто возвращает меня в прошлое, когда мы были молоды, а над страной еще полыхала война. Мы служили во флоте по семь и более лет. И гордились, что защищаем нашу прекрасную Родину.
Кузьма Васильевич ЕФИМОВ.
Архангельск 4 мая 2000
Источник:
http://www.arhpress.ru/arkhangelsk/2000/5/4/16-p.shtml